БАНТАПУТУ

Ход и результаты любого политического и экономического проекта можно предугадать в оценочных категориях, применив два вопроса.

Первый вопрос: "Любите ли Вы этих людей, хотите ли Вы им помочь?"

При ответе на этот вопрос следует разграничивать оценку отвечающим конкретных людей и его взгляды на абстрактное благо. Вопрос не о том, что индивидуум считает хорошим для людей вообще, а о том, намерен ли он добиваться блага для определённых людей - "Вот этих, которые идут по улице".

Второй вопрос: "Готовы ли Вы доверять этим людям, опираться на их собственные волю и представления?"

В этом случае, как и в предыдущем, важно отношение к конкретным людям, а не к человечеству вообще.

Отрицательный ответ на хотя бы один из вопросов позволит оценить политический проект как социалистический, а экономический проект как опирающийся на монополизм и принуждение.

Положительный ответ на оба вопроса даст классический либеральный политический и конкурентно-рыночный экономический прогноз.

Пост-советские люди часто разсуждают о возможностях роста и развития экономики, которые открыты или могли бы открыться в различных странах в свете тех или иных обстоятельств. Практически всегда эти возможности обсуждаются в проектном формате, то есть занятие развитием экономики понимается как тот или иной проект, обыкновенно имеющий политический подтекст, но при этом ориентированный на рост объёмов и качества экономики. Когда-то, в конце "перестройки", говорили об управлении "не административными, но экономическими методами" (управлять экономикой нужно экономическими методами, а лошадьми лошадиными методами - естественно). Потом заговорили о "макро-экономических методах", имея в виду весёлые манипуляции с финансами, напоминающие верчение палки о двух концах в посудной лавке. Все всегда помнили об управлении экономикой методами государственного администрирования: "Экономика, подъём!" Говорили о важности увеличения рынков сбыта и о том, каким хорошим был социалистический СЭВ, обеспечивавший рынок в примерно 400 миллионов человек. Правда, о прелестях социалистического рынка всегда говорили, почему-то, адепты планового хозяйства, которому рынок как таковой в принципе не нужен. Говорили об объединении с мировой экономикой, о разъединении мировой экономики на отдельные зоны, о "точках роста" и "закрывающих" технологиях, и прочая, и прочая, и ещё о поисках свободных "ниш", естественных преимуществах и, конечно, о том, чтобы изобрести что-нибудь такое, чтобы весь мир нёс нам свои денежки, а мы сидели бы да посмеивались. Какой-нибудь эликсир молодости, что ли.

Самым близким к реальности изо всего этого является, как ни странно, воображаемый эликсир молодости, и вот почему. Любое разсуждение об управлении экономикой в конечном итоге сводится к обсуждению способа концентрации ресурсов на некоторых направлениях. Способов таких множество. Но есть нюанс. Результат должен быть кому-то нужен. Хотя бы своему министерству обороны. У любого экономического проекта должен быть не-экономический, то есть являющийся внешней по отношению к проекту силой, потребитель, ради которого всё и делается. Движению нужен мотив. "Мы строим мощную промышленность, чтобы завоевать весь мир", или: "Мы развиваем науку, чтобы переселиться на Марс", "Мы хотим дать каждой женщине детей, церковь и кухню". В конце концов, "Мы хотим заработать все деньги, чтобы их ни у кого больше не было, и тогда зло, несомое деньгами, исчезнет, и наступит коммунизм". (Последний вариант содержит долю шутки, не превышающую долю сходства с современным западным проектом "левых" миллиардеров, соросов-цукербергов и иже с ними). У любого экономического проекта всегда есть цель - которую пост-советские разсуждатели обыкновенно просто опускают, поскольку человеческая мотивация им неинтересна. Люди им вообще неинтересны. Схемы - да, а люди - нет.

Так вот, тема эликсира молодости содержит вполне внятный человеческий мотив, благодаря которому понятно, почему это может работать. Всё остальное перечисленное выше таких мотивов не содержит.

Любое состоятельное экономическое деяние всегда мотивировано человеком, конкретным человеком и его желанием, как правило иррациональным. Управлять экономикой можно только через мотивы людей, побуждающих себя и других к экономической деятельности.

"Но ведь мотивы людей не поддаются регулированию и, кроме того, во многих случаях иррациональны. Как всем этим управлять?" Есть только один способ. Можно сделать так, чтобы желания одних людей учитывались при формировании экономических направлений, а желания других не учитывались, или учитывались в меньшей степени. То есть, дискриминация.

Дискриминация это единственный реальный способ управления реальной экономикой. Всё остальное это методы оптимизации дискриминации.

Обладатели силы очень часто, если не как правило, используют свой потенциал для получения вне-конкурентных преимуществ, административного ресурса и тому подобного. Это неизбежно приводит к деградации естественной конкурентной среды и, следовательно, всей области, подверженной воздействию доминирующей силы, в целом. Вполне естественно подумать, что мы имеем дело с тупиковым для цивилизации устройством дел. Немного покопавшись в данном вопросе я, как мне кажется, увидел некоторый просвет в виде паразитической конструкции, в минимальной степени ограничивающей конкуренцию.

Я говорю о крупных монополиях, выполняющих посреднические услуги. К примеру, Google и Apple, в тех их частях, которые являются магазинами приложений. Наверное в работе этих магазинов есть случаи дискриминации, однако в общем они предоставляют производителям относительно равные условия для конкуренции. Примерно то же можно сказать о таких посредниках, как Airbnb и Alibaba. Не являясь самостоятельными поставщиками товаров и услуг, эти и им подобные площадки не имеют экономической заинтересованности в искажении условий конкуренции между их клиентами. Если такое искажение происходит, то по причинам, скорее всего, внеэкономическим, то есть волюнтаристским - а значит внесистемным.

Таким образом, мы можем говорить о принципиальной возможности существования структур, имеющих сходство с паразитическими (этот признак обуславливается процентом, получаемым ими, который может быть нагло завышенным) и при этом не имеющих системных предпосылок для использования своей монопольной мощи в целях уничтожения естественной экономической активности ради получения административно обусловленной выгоды. Паразиты могут быть нейтральны к экономической среде. На мой взгляд, это ярко положительное явление.

Отмечу, что все обнаруженные мной более или менее подходящие примеры существуют в информационном пространстве.

Случаи, когда монополия ради собственного продукта административными методами устраняет конкурента, в чём была недавно уличена, к примеру, Amazon, относятся к попыткам использования непрофильных для их фигурантов направлений ведения дел. На мой взгляд, это позволяет говорить о существовании области, в которой относительно (относительно) безвредный для мира паразитизм возможен.

Встретил утверждение: "Современный человек есть, прежде всего, человек экономический". Удивился тому, насколько далеки от действительности могут быть легко принимаемые утверждения.

С биологической точки зрения современный человек ничем не отличается от человека же любых иных времён. Разве что в среднем откормлен получше. Если мы говорим о "человеке экономическом", то мы имеем в виду, конечно, определённые изменения в сознании.

Полагаю, что мы будем вправе обозначить человека как "в первую очередь экономического" если он сам осознаёт свою зависимость, в первую очередь, от экономики. Но так ли это? Что осознаёт современный человек применительно к экономике?

Он осознаёт, что, в принципе, экономика его содержит. И всё. Больше он не осознаёт ничего. У современного человека даже нет уверенности в том, что его содержит экономика как вещь в себе. Современный человек нередко воспринимает экономику как придаток государства, или финансовой системы, или его, обывателя, потребительских предпочтений.

У современного человека очень редко есть представление о взаимосвязи между его действиями и уровнем его доходов. Все государственные служащие весьма ограничены в доступе к фактуре подобного рода. У работающих в частном секторе такая взаимосвязь несколько лучше, но и она весьма ограничена. Дело в том, что если рабочий, допустим, получает сдельно, и может представить себе зависимость количества оплаченных ему действий от своего труда, то понять, как формируется стоимость одной сделки, ему неоткуда. В лучшем случае он может представить себе некий "средний уровень оплаты", от которого ведутся расчёты и с ним лично. Но фактически это отсылка к "невидимой руке рынка", о которой никогда нельзя сказать, как именно она "вывела" данную конкретную цифру; на то она, собственно, и "невидимая". Или возьмём таксиста. Он понимает, что в его положении "волка ноги кормят" - казалось бы, в этом случае нет никаких проблем с осознанием себя в экономике. Однако причины изменений в оплате поездок, в доле агрегаторов от таксиста никак не зависят. Таксист может воображать себя находящимся во власти экономики, а может воображать себя находящимся во власти волшебников - с равным предсказательным успехом.

Предпринимателю ненамного легче. Он оперирует числами как входящими данными, не имея представления о том, откуда они берутся. Но самое забавное зрелище это экономисты. Казалось бы, уж им-то следовало бы иметь представление о том, какова взаимосвязь между экономикой и жизнью людей. И такое представление у них есть - у каждого. Но если сравнить их представления об одном и том же предмете друг с другом, то обнаружится, что едва ли мы встретим две похожие точки зрения. Сколько у нас будет экономистов, столько мы узнаем мнений.

Мы живём в экономике и творим её постоянно. Но наши представления о причинно-следственных взаимосвязях в этой области много хуже, чем у крестьянина, ведущего натуральное хозяйство, или у охотника из первобытного племени. Те в гораздо лучшей степени, чем мы теперешние, могли представить себе взаимосвязь между своими поступками и полнотой своего желудка. Хотя и у них в сознании оставалось много места для молений богам об удаче и хорошей погоде.

Объективно говоря, мы полностью зависим от экономики. Но что даёт нам возможность почувствовать это? На работе мы зависим не от экономики, а от начальства, от его предпочтений - нередко не имеющих к экономике никакого отношения. Там, где взаимосвязь нашей жизни с какими-то экономическими параметрами очевидна, мы не имеем возможности установить, откуда берутся эти параметры. Действия правительств, экономических и финансовых властей воспринимаются нами как основанная на произволе магия. Многие так и считают - что экономикой управляет произвол, а применительно к системам социалистического толка это утверждение верно в буквальном смысле. Но произвол, творимый над экономикой, это не экономическое явление; на то он, собственно, и произвол.

Огромное количество людей делают всё, что в их силах, чтобы не зависеть от экономики. Государство и преступность занимаются собирательством, а не экономической деятельностью. Рантье стремятся к получению пассивного дохода, то есть к независимости от экономической деятельности. Чем меньше доход рантье основан на экономической деятельности, тем надёжнее его инвестиции. Очень многие стремятся стать государственными служащими - чтобы иметь доход, не зависящий от экономики.

Люди не понимают экономику, не осознают её реалии и в большинстве своём не хотят от неё зависеть. И после всего этого мы "хомо экономикс"? Да на каком основании? На том основании, что экономика нас кормит? Но можно сказать, что это Бог нас кормит, или что это Солнце и месторождения полезных ископаемых нас кормят. Мы же не понимаем механизма - так какая нам разница, во что верить? Существует огромная по численности секта верующих в то, что государство, на самом деле, всех кормит, и что так называемая экономика существует постольку, поскольку государству угодно. И что прикажете с этими людьми делать? Тоже записать их в "хомо экономикс"? Да они против - они драться будут.

Парадоксально, но факт: чем больше мы вовлечены в экономические связи друг с другом, тем меньше мы понимаем, что происходит и от чего именно зависит наш успех. Дело усугубляется тем, что мы сами продуцируем множество мифов и искусственных картин, призванных решать политические задачи, но фактически создающих марево из искусственных воображаемых реальностей, скрывающих и то немногое, что мы, не исключено, в иных условиях были бы в состоянии разглядеть.

Будучи погружены в экономику по уши, мы словно идём дремучим лесом, не зная дороги, идём, куда глаза глядят. А глядят они на ложные картинки. Что мы при этом осознаём? Всё, что угодно, но только не свою причастность к экономике как к объективной реальности.

Пишут, что правительство КНР снова приняло какое-то решение, ограничивающее самостоятельность Гонконга. Тамошние жители протестуют, но без толку.

Насколько я понимаю всю эту систему, суть в том, что через Гонконг оформляется львиная доля сделок по торговле китайскими товарами. Это, как Вы понимаете, очень большой поток денег. То есть, я хотел сказать, ОЧЕНЬ большой поток денег. Гонконг столь прелестен для сего потому, что имеют место уход от налогов и "страхование" накоплений в юанях от девальвации - переводом их в доллары, в том числе через Биткойн.

Товары закупаются в КНР за юани, привозятся, ну, хоть в РФ, продаются за рубли. На рублёвую выручку покупаются биткойны - и всё; правительство КНР этих денег более не увидит. Они будут превращены в доллары и нужное для закупки товара количество юаней тогда, когда это будет нужно владельцам выручки. Все операции обеспечивает Гонконг. На том и живёт. Или как-то так; механику дела сего я знаю понаслышке.

Что не нравится правительству КНР, понятно. Чего хотят гонконгцы и их западные партнёры (без кавычек), тоже понятно. Если, как говорит Блумберг, через территорию 404 "отмыли" сто миллиардов краденых долларов, и большая часть осела в карманах американских политиков, то в аналогичном вопросе по Гонконгу нужно приписывать два ноля. С той, однако, разницей, что через Гонконг проходят деньги заработанные - просто они проходят мимо Пекина. Не будь таких мест, как Гонконг, не было бы никакой глобализации. Это, возможно, самая важная фраза в тексте.

Но есть ещё такая занятная штука, как принцип. Будь у правительства КНР английское чувство юмора, оно предоставило бы Гонконгу независимость - и перекрыло бы с ним все "деловые" границы. Через пару недель гонконгцам стало бы слегка нечего кушать, а глобализированный бизнес получил бы такой удар, что нынешний карантин показался бы праздником. После чего Пекин мог бы перезапустить мировую экономику, но уже по своим правилам. Однако, принципы территориальной целостности и сохранения лица (как они понимают лицо) у китайцев превыше чувства юмора. Поэтому слезоточивый газ и все прочие аттракционы.

Существует филологическая проблема, которую было бы неплохо решить. У меня это пока не получается. А это имеет некоторое значение; даже, быть может, общегосударственное.


Разговор о проблемах советской экономической науки, с которым я имел удовольствие познакомиться, вёлся его зачинателем как рассуждение о том, почему и как советские экономисты не увидели реальность за нагромождением цитат. Или, что то же самое, не "учуяли под собою страны" - даже тогда, когда за подобное, может быть, уже и не расстреляли бы. Это интересная проблема: почему множество весьма, в принципе, неглупых и довольно образованных людей, исследуя некий не такой уж и туманный вопрос, в течение десятилетий не могут сказать об исследуемом предмете элементарные, базовые вещи? Неужели нельзя понять (хотя бы!) то, что понимал, например, председатель колхоза Худенко и изложить это - ну, хотя бы, "эзоповым" языком, или в жанре "Мы с этим не согласны!" - но так, чтобы прочитавшие задумались? Ведь не такое уж и сложное это дело.

Пытаясь ответить на этот вопрос, мне пришлось вспомнить мысль, которую, увы, я не помню, кто высказал, но которая весьма точно описывает суть дела. Мысль эта такова: "Мудак не способен понять, что он мудак". Если принять это высказывание как базовый принцип, то довольно легко понять, почему советская система, скажем так, самоосознания давала сбои в весьма несложных ситуациях.

И всё бы хорошо, но вот лексика... Нет ли какого-то другого слова для выражения того же самого?

Как называл мудаков (в плохом смысле слова) Пушкин, например? Или Херасков? Должна же быть какая-то историческая практика в этом отношении.

Не может же быть так, чтобы при Пушкине не было мудаков. Может быть, не столько, сколько их появилось позднее, но всё же.

Если найти подходящее слово, то появилась бы возможность введения указанного принципа в широкий публичный оборот. И это могло бы принести большой экономический эффект. Особенно если взять в масштабах страны.

Предпринимательство как таковое есть инициатива по установлению договорных отношений по поводу того или иного проекта.

Капитал есть набор условий, способствующих успешности проекта. Капитал, хотя бы в виде фенотипа, вкладывается всеми участниками проекта. Таким образом, капиталистами являются все, но предпринимателями не все.

Не вызывает сомнения приоритетность предпринимательства по отношению к капиталу. Без инициативы предпринимателя капитал мёртв. Прибыль предпринимателя это не результат использования капитала (рента), но оплата инициативы (доля вожака на охоте).

Возможно, что именно это имел в виду Уоррен Баффет, когда сказал что-то о предпочтительности купить прачечную, которую Вы можете контролировать, нежели мега-корпорацию, которую Вы контролировать не можете. Ценность представляет инициатива, а не капитал как таковой.

Важность капитала аналогична выбору вожаком стаи маршрута на охоте. Капитал (человеческий и материальный), если он соответствует требованиям инициативы и достаточен, аналогичен удобному маршруту. Недостаточный, избыточный (что чревато дополнительными административными издержками) либо непрофильный капитал аналогичен неверному, неудобному маршруту движения стаи. Но при любых характеристиках капитала определяющий фактор это инициатива вожака.

Теоретически можно причислить способность к проявлению инициативы к составу человеческого капитала. Однако важность и особенность данного фактора настолько велики, что его целесообразно выделить в отдельную категорию явлений.

Для лиц, капитал коих ограничивается их знаниями и навыками, понимание данной иерархии более важно, чем для лиц, имеющих также капитал, измеримый в деньгах - ведь у первых нет такой "подушки безопасности", и им ошибаться крайне нежелательно. Рабочий (продавец рабочей силы), который при принятии решений о сделках руководствуется лишь свойствами своего капитала, тем самым теряет инициативу и вместе с нею свою "долю вожака".

При любых условиях не следует быть "рабом" своего капитала. Выбор проекта, в котором возможно проявление инициативы, предпочтительнее выбора проекта, в котором возможно лишь приложение капитала.

Правильное построение командной игры, каковой является экономика, позволяет каждому члену команды проявлять инициативу. Таким образом, задачей командного интеллекта становится выбор между инициативами тех, которые обещают наибольшую общую добычу. При этом само по себе создание команды и поддержка её работоспособности также является инициативой, а не капиталом. Никакая команда не может существовать как данность, но лишь в рамках проявляемой инициативы.

Экономика существует потому, что кому-то хочется, чтобы она существовала. Люди создают экономику как проект или набор проектов, как охотничий выход. Неверно говорить, что экономика создаёт людей. Хотя людская команда, осуществляющая экономическую деятельность, и способна людей воспитывать.
.
. Копия поста: https://bantaputu.dreamwidth.org/527046.html.

О пределах роста говорят давно и много, по разным основаниям - начиная с Мальтуса, или, может быть, даже с кого-то ему предшествовавшего. Мне было бы грешно не выдумать по этой теме свою теорийку, а то и две. Но пока одну.

Под пределом роста будем понимать ситуацию, в которой предприниматели, проявляя весь свой талант и изобретательность, не будут знать, в каком направлении двигаться, рассчитывая на приемлемый экономический результат. Мы не станем рассуждать о "поблажках", позволяющих улучшать экономические результаты предпринимательства при прочих равных, наподобие количественного смягчения. По этой теме всё и так более или менее понятно. Поговорим о самом принципе.

Я утверждаю, что чем больше размер экономики, в частности чем глубже международные связи, глобализация и тому подобное, тем менее вероятно достижение предела роста. То есть, если весь мир объят системой международной торговли и, казалось бы, расширять бизнесы более некуда, то это не тупик, но напротив, "свет в конце туннеля".

Доказательство основано на двух постулатах:

1. С ростом размеров экономики растёт разнообразие производимых и могущих производиться товаров. То есть, рынок в миллион человек даст нам тысячу разновидностей товаров на полках всеобщего гипермаркета, рынок в сто миллионов человек даст десять тысяч разновидностей товаров, рынок в десять миллиардов даст сто тысяч, и так далее. Приведённая прогрессия, возможно, в реальности совершенно иная, но сам принцип она показывает хорошо.

2. Человек - существо ограниченное возможностями своей психики. Он способен интересоваться лишь относительно небольшим списком проблем одновременно. При этом психика человека весьма подвижна; предметы внимания для человека более или менее равноценны. Человек может с равным интересом коллекционировать марки, любовниц и штрафы за превышение скорости. Для человека важно само наличие заинтересованности, а не его объект.

Если мы принимаем два этих постулата, то далее всё просто. Не существует проблемы переключать внимание людей с одной группы предметов приобретения на другую. Два месяца тому назад я был уверен, что в эти самые дни буду находиться в Бергамо (в том самом). Произошли небольшие изменения в информационном пространстве, и расходы на поездки меня более не интересуют, а интересуют средства индивидуальной защиты. И таких, как я, немало. При описанной схеме кто-то из предпринимателей постоянно выбраковывается (в данном конкретном случае - туристическая индустрия), а кто-то внезапно получает шанс на быстрое развитие вследствие роста спроса на их продукцию. Кто-то погибает, кто-то празднует победу. Но система предпринимательства как над-человеческая сущность неизменно процветает.

Вчера толпа хомячков бежала направо, сегодня она бежит налево. На этих волнах можно заниматься сёрфингом вечно. При этом чем больше размер экономики и разнообразие товаров и услуг, которые в принципе могут предлагаться, тем больше волн различной направленности и высоты предоставляют свои услуги "серфингистам".

Ограниченность и, при этом, изменчивость человека это "вечный двигатель" предпринимательской экономики (и, одновременно, кошмар экономики "плановой").

Отметим, что в рамках приведённой логики ограничения роста мальтузианского типа, то есть ресурсные всех видов, при всей своей объективности могут оказываться менее строгими, чем способны казаться - за счёт переориентирования спроса на иные виды ресурсов, более доступные. Некие фундаментальные пределы, конечно, не могут быть преодолены и в этом случае, однако чем больше размер экономики, тем больше пространство для "манёвра спросом". Поэтому проблема роста потребностей в ресурсах при росте экономики, отчасти, "лечит сама себя". Кроме того, рост средних объёмов выпуска изделий одной номенклатуры, каковой, обыкновенно, сопровождает общий рост, снижает не только трудовые, но и ресурсные издержки на единицу продукции, что также помогает смягчить проблему.
.

Копия поста: https://bantaputu.dreamwidth.org/512744.html.

No theory - just personal experience.

Вчера мы с женой продали её старую квартиру. Обычную трёхкомнатную квартиру в панельном доме в отдалённом спальном районе Москвы, в который только относительно недавно провели метро. Собянин активно строит метро - хвала ему. Действительно, хвала: хозяева Москвы могли бы просто взять все деньги себе, и никто бы им не возразил, а они строят что-то полезное. Даже удивительно.

Теперь можете думать, заказной это пост, или нет, а я пока продолжу.

.
( Collapse )
.

Копия поста: https://bantaputu.dreamwidth.org/507541.html.

Карантинные меры вплоть до комендантского часа, которые вводятся в крупнейших экономиках мира по известной причине, очевидно, равносильны замораживанию экономических процессов - кроме необходимости вовремя выплачивать кредиты, хе-хе. Экономика останавливается - движение денег останавливается.

В сочетании с беспрецедентными монетарными мерами, призванными спасти мировую экономику, погрузив её в цунами денег, картина начинает выглядеть подобно пожару на тонущем корабле. Горят надстройки, пожарные льют туда много-много воды... Почему-то вспоминается последний день "Нормандии".

Вероятность того, что система останется в равновесии, стремительно уменьшается - на мой скромный дилетантский взгляд. И я не могу назвать вам "тихую гавань". Возможно, только патроны и макароны. А по большому счёту - только попкорн.

Назло большинству наблюдателей скажу, что не вижу в происходящем Хитрого Плана. "Паника" по поводу эпидемии это не паника, а нормальная административная реакция на сообщения "с мест" - когда к начальникам прибегают толпы подчинённых и сообщают, что количество койко-мест нужно увеличить как минимум в десять раз, аппаратов ИВЛ не хватает и, что самое главное, они плохо помогают. А аппаратов для экстракорпоральной мембранной оксигенации ещё меньше, и бригад, способных их обслуживать, ещё меньше - и вероятность выздоровления они дают лишь примерно пятидесятипроцентную (из-за трудновосстановимых повреждений лёгких и сопутствующих инфекций). На месте президентов и премьер-министров я бы тоже сейчас просто всё запретил и закрыл. Думаю, что власти сейчас действуют рефлекторно. Такая абсолютная естественность поведения слишком сложна для планирования.

Обдуманно действует только ФРС - и, судя по масштабу их вмешательства, они понимают, что дело серьёзное.

В историю текущий кризис может войти, как "поскальзывание на банановой кожуре". Потому, что причин у кризиса, как-бы, нет. Но тем, кто падают, от этого не легче.

Желаю всем отделаться испугом и коротким домашним арестом.
.

Копия поста: https://bantaputu.dreamwidth.org/507044.html.