БАНТАПУТУ

Глупые европейцы придумали себе философию, согласно которой всë развивается и новое отрицает старое. Прогресс, типа, прежнее должно умереть. Конечно, это обман, жульничество.

В лучших домах™ старое сосуществует с новым неконфликтно. По этому, собственно, лучшие дома™ и опознаются.

Для закрепления сей философической сентенции предлагаю слайды с китайскими пограничниками.









Слайды взяты здесь.

Близ Храма как-то говорили
Политеист и иудей,
И диалог вели о силе
Идей.

Пилат спросил, в сократы метя:
"Где истина, поведай мне?"
Христос зачем-то не ответил:
"В вине".

По пáтере распили б дружно,
И разбежались по домам.
Теперь там Храм иной, и служит
Имам.

Солирует Милованов Тимофей Сергеевич, специалист в области микроэкономики и теории игр, доктор философии (2004), президент Киевской школы экономики, доцент Питтсбургского университета (США). Заместитель главы Совета Нацбанка Украины (с 2016), министр развития экономики, торговли и сельского хозяйства Украины с 29 августа 2019 года по 4 марта 2020 года.



Ну вот и скажите, что докладчик не знает вопрос. Он говорит (я предполагаю) о текущей, на момент доклада, ситуации на Украине, однако абсолютно то же самое можно сказать об СССР сталинского времени, например, а в существенной части и о более позднем. Принцип построения элиты у СССР и 404 одинаков.

Три недели тому назад у нас лежал снег, а сегодня, по данным автомобиля, +31°. Так и живём.

Вот это, скажите, что как куда? Это зачем где что? Почему это вот как-то так, как? Я прямо спрошу: вот оно, и что? Да, и что?

Жизнь это такая штука, о которой нам, в общем-то, нечего сказать. Всё, что мы говорим, относится не к жизни, а к некоей над-жизни. Собственно говоря, потому и "Мысль изречëнная есть ложь". А правда такова, что еë достаточно просто назвать.

Особенность русского философствования в его краткости - как в этом случае у Тютчева. Русский философ не склонен сочинять тома размером с пеноблок, он ограничивается короткими замечаниями, которые были бы ещё короче, если бы не литературные приличия. Там, где условный Кантогегель, последовательно развивая мысль, перелопатил бы всё до голого песка, русский сажает семя и уходит, предоставляя прочее природе. Многие считают это нашей слабостью ("Не добил же!"), но зря. Кстати, японцы в этом отношении схожи с нами, они дают что-то почувствовать и растворяются в тысячелетиях.

Пусть будет так и дальше.

И выучили на нашу голову.



У этих господ история повторяется - сначала как фарс, потом как трагедия.

Везде и всегда, в далёкой-далёкой от жизни схоластике Ме́сиа О́ка ткёт и вышивает Полотно Судеб. Она сжимает пальцы своих безчисленных рук, и в них возникают веретена, дающие ей нити - которые совсем не веретена. Скорее, это ворота, сквозь которые проходит сущее, выходя с другой стороны струнами, как паутина из пауков. Месиа Ока вплетает нити в свои узоры, орнаменты и картины. Иные нити долги, они тянутся сотню оборотов ткацкого барабана. Другие кратки; их хватает лишь на одно движение руки вышивальщицы. Обычно, но не всегда, долгие и крепкие нити формируют основу ткани, хотя иные случаются яркими и выразительными, определяя узор её. Недолгие нити нравятся вышивальщице более всего; она использует их для отделок, чтобы подчеркнуть тон, рефлекс или нюанс, создать выразительную тонкость, которая тронет сердце. Веретена это мы.

Барабан ткацкого станка вращается, узоры меняются, но остаются видны сквозь новые слои полотна - некоторое время. Иные орнаменты бегут, переплетаясь, по всему полотну. Другие узоры мелки и мимолётны, заполняя собою весь простор. Проходящее сквозь нас тянется за иглой воли, уступая место иному и теряя значение мгновенно, но оставаясь навеки. Как легло, так легло, ничто не будет перевышиваться. Ничего не исправить, ничто не утратить.

Марксизм-ленинизм подарил нам отчасти заимствованную им, отчасти развитую и доведённую до уровня всеприменимости социальную философию, суть которой можно выразить утверждением: "Человек есть социальный продукт и элемент общественного механизма".

Этот принцип разсуждения полезен "левым" по двум причинам. Во-первых, он описывает общество как механизм, а механизмы можно и должно ремонтировать и модернизировать - чем "левые", по их утверждениям, и занимаются. Однако есть ещё один смысл такого подхода, более важный.

Появление и первые опыты практического использования самой по себе идеи о предопределённости содержания личности общественными условиями, в которых она формируется, относит нас к посылу некоторых "либеральных" (для своего времени) адвокатов по уголовным делам из XIX века, позволявшим себе утверждать, что их подзащитные должны быть освобождены от ответственности, и таковая должна быть возложена на общество, на среду их формирования. Интересно, что в наше время ни одному адвокату не придёт в голову надеяться на подобную чепуху как на линию защиты, однако социальная философия, построенная по этому принципу, продолжает проповедоваться.

Замечание в сторону: было бы забавно увидеть такую аргументацию на политическом процессе тридцатых годов. "Мой подзащитный пытался убить Сталина. Но как же ему было не пытаться? Ведь он же большевик, то есть террорист, убийца и революционер. Он сформирован Партией большевиков и действовал как настоящий коммунист. В ВКП(б) все такие, вообще-то, а кто другой, тот карьерист, приспособленец или буржуазный агент, и гнать его надо из Партии".

Идея об обусловленности поведения личности обществом является логическим абсурдом. Если поведение личности определяется обществом, то чем определяется общество? Поведением личности? С точки зрения академически настроенного наблюдателя перед нами логический круг, не позволяющий проводить изследование предмета. С точки зрения "левого" в этой невозможности изследования предмета состоит главное достоинство подхода.

Логический круг выбрасывает за пределы разсмотрения источник воли, приводящий к тем или иным действиям. Сокрытие этого источника и есть цель распространения социальной философии в марксистско-ленинском духе. Цель аналогична той, что стояла перед упомянутыми адвокатами - вывести подзащитного из-под удара со стороны правосудия.

Описываемая общественная философия признаёт любое общественное явление имеющим обезличенную, "объективную" природу, скрывая наличие определяющей его прямой личной воли. Всегда есть кто-то, кто принял решение, допустим, "вакцинировать всех", и в принципе можно узнать, как зовут этого человека. Но "левый" подход заменяет конкретику работой мышления с абстракциями, выводя инициаторов событий из сферы разсмотрения. Распространённые "теории заговора" являются способами преодолеть барьеры в мышлении, сформированные "левой" общественной философией. Критика этих теорий почти всегда включает в себя отсылки к "естественному ходу событий", за каковым наименованием скрывается меланхолический вариант "левой" общественной философии, при котором всё "само сформировалось, подобно реке, возникающей "из ниоткуда".

Интересно, что пожелания сталинистов, склонных считать, что "у каждой трагедии есть имя, отчество и фамилия", концептуально расходятся с марксистско-ленинской общественной философией и стыкуются с философией анти-сталинистов, считающих, что имя, отчество и фамилия у как минимум одной трагедии есть, и что имя это "И. В. Сталин". Отношения сталинистов и анти-сталинистов находятся в рамках состязательного уголовного процесса и не основаны на концептуальном различии в видении предмета.

В предыдущем тексте было отмечено, что неизбежность изменения материального мира при наблюдении делает несовместимым существование присутствующего всюду (всеведущего) материального наблюдателя и материального мира. Поэтому наблюдатель должен либо быть нематериальным, либо ограничить своё наблюдение отдельными пунктами - перестать быть всеведущим, что является явным ограничением его силы. Таким образом, возникает противостояние между абсолютной материальностью и абсолютным всесилием. Чем больше материальности, тем больше всесилия, и наоборот.

Представленная выше дихотомия по умолчанию предполагает существование наблюдателя, который, с логической точки зрения, может быть или не быть повсеместным и материальным. Однако гипотеза существования наблюдателя не единственная; возможно существование без созерцания. Можно быть абсолютно материальным и при этом всесильным в материальном мире, но за счёт отказа от статуса наблюдателя. Применительно к Творцу это равносильно концепции "Материальная Вселенная есть тело Бога, лишённое сознания". В этом случае Богу присущи материальность, вездесущность и всесилие, но не присущи созерцательность и всеведение. Как мне кажется, эта гипотеза внутренне непротиворечива.

В развитие этой гипотезы можно предложить две гипотезы сознания. Согласно первой из них сознание нематериально, то есть вне-божественно, то есть сознающий выходит за пределы Бога. Согласно второй из них сознание материально и представляет собой набор отражений, причудливый узор на стекле. Обе гипотезы хорошие.

В XX веке с лёгкой руки физиков распространилось убеждение, согласно которому наблюдатель неизбежно влияет на наблюдаемый объект. Если наблюдатель собрал кванты света в свой вооружённый либо невооружённый глаз, эти кванты далее не летят, то есть в результате измерения мир изменился.

Представим себе вездесущего материального наблюдателя. Вследствие его активности Вселенная вообще не сможет существовать. Он нам всю рыбу распугает все кванты переловит. Поклонникам вездесущности государства и тотального планирования в этом месте стоит задуматься, не кретины ли они.

Получается, что вездесущий наблюдатель не может быть материальным. Это утверждение не запрещает гипотезу нематериального вездесущего наблюдателя. Однако оно накладывает на него весьма серьёзное ограничение. Наблюдатель уже не сможет быть каким угодно, а именно материальным.

Таким образом, концепция вездесущности противоречит концепции всемогущества. Нельзя достичь обеих характеристик одновременно, по крайней мере полностью. Это своего рода принцип неопределенности Гейзенберга, только в богословии.

Здесь напомнили о словах Солженицына, цитирую:

"Ибо: насилию нечем прикрыться, кроме лжи, а ложь может держаться только насилием".

Конец цитаты.

Не, ну я прямо удивлённый. Он как будто фанатиков не видел. И это при жизни-то в Чи-Чи-Чи-Пи.

А как же совершенно искренняя, святая и безкорыстная убеждённость в том, что эти, которые не туды - враги, и надобно их грызть, врываться в их дома и вытаскивать тёпленьких из постелек, и шлёпать тут же, у стенки дома? И что в этом и состоит смысл жизни, при которой не стыдно за подленькое, мелочное прошлое? Сколько желаете примерных экземпляров таких убежденцев? Миллион Вам набрать по РФ за выходные? А два? Они ведь не лгут. Они действительно так думают. И, скажете, на них ничего не держится?

Как же так можно было, Исаич? Не, ну я понимаю, что при сочинении текста решалась задача. Но всё же. Младенец ведь уличит в чепухе. Нельзя так небрежно.