Нетрудно заметить, что нередко критическая способность ограничивает возможности познания, если понимается как достаточный для такового метод. Предположим, нам сообщают о некоем опыте. Критика вправе заподозрить ложь либо галлюцинацию, ошибку в суждении, неверную интерпретацию сведений. Если кто-то предложит толкование поступивших сведений, то критика вправе и даже обязана предложить ещё несколько вариантов. Получится, что критика сделала свою работу; спасибо ей. Но узнали-то мы в результате что? Что есть несколько версий события? Это ценные сведения, если мы изучаем культурное пространство, но если мы возжелаем познать предмет разговора, то они безполезны.
Я делаю вывод: нельзя опираться только на критику. В противном случае мы откажемся от познания ради игр с вариантами смыслов. Не придя же к уверенности, мы не будем способны действовать. Следовательно, жизненно необходимо что-то ещё, позволяющее выходить из пространства критики и обращаться к реальности напрямую.