Случилось это через небольшое время после окончания войны, то есть году примерно в пятидесятом, или чуть ранее. Дед моего знакомого, коего я буду называть просто "дед", женился на будущей знакомого бабушке. Находились они тогда в Москве, но сказать "жили" нельзя, поскольку жить им было негде. Негде совсем, то есть хоть в парке на лавке ночуй. Стал дед искать какое-нибудь жильё, и нашёл сдававшуюся внаём комнату в одной большой квартире; вероятно, где-то внутри Садового кольца. Квартира эта принадлежала женщине, сдававшей бóльшую часть комнат жильцам. Если бы она ещё предлагала постояльцам еду, это был бы вполне классический пансион. Но еду в пост-военном СССР чужим людям никто не предлагал, посему будем считать заведение недо-пансионом.
Советские люди имеют право удивиться употреблённому мной выражению "квартира принадлежала", ведь известно, что права собственности на подобное жильё у граждан в то время не было. Этот парадокс, я полагаю, разрешался просто - при помощи взятки. Формально квартира, несомненно, принадлежала Моссовету. Но фактическим частичным правом распоряжения пользовалась хозяйка, решавшая, кто вселится в квартиру и бравшая с проживавших деньги. При этом не удивлюсь, если формальные ордера на вселение выдавал райсовет, а жильцы оплачивали коммунальные услуги в общем порядке.
Итак, будущие дед и бабка поселились в комнате "от хозяйки", и далее случилось то, что обычно бывает в таких случаях. Будущая бабушка забеременела. А у хозяйки было твёрдое правило - "Никаких детей!" Заметив, что её жилица на сносях, хозяйка ультимативно объявила молодой паре, что с рождением ребёнка они выселяются. При этом поход в райсовет не поможет; ордер, если он вообще был, отберут и выгонят на улицу. В этом отношении у будущих бабки и деда имелась полная ясность.
И вот дед оказался перед перспективой в скором времени оказаться со своей женой в прямом смысле слова на улице, но уже вместе с новорождённым ребёнком. Собственно, нести ребёнка из роддома было некуда. И решить эту проблему было нельзя никак. Возможно, смотрящим на нас издалека инопланетянам покажется странным, что здоровый молодой мужчина не способен найти тёплую берлогу своей жене и ребёнку, и не в тайге, где все берлоги заняты медведями - в центре большого города, столице, как тогда принято было говорить и петь, "великой державы". Тем не менее, это так.
А дед действительно был мужчиной здоровым и крепким. По профессии он был штангистом. Было в советском любительском спорте такое явление - профессии. Дед поднимал штангу за сборную РСФСР, причём поднимал одной рукой. В те годы в тяжёлой атлетике помимо нынешних толчка и рывка были ещё дисциплины - толчок (или рывок, я точно не знаю) одной рукой. Позднее эту асимметрию запретили вследствие вреда для позвоночника. А дед успел наподниматься штанг одной рукой - не то правой, не то левой.
И вот однажды сборная РСФСР с дедом в своём составе завоевала что-то в рамках СССР. Выиграла командное первенство. И всю сборную как победителя пригласили на приём в Кремль. В Кремле накрыли огромный стол, и к спортсменам ненадолго вышел Сталин. Он поздравил их с победой, сказал какие-то приветственные слова, выпил тост и ушёл. После чего ужин продолжился в менее принуждённой обстановке.
После ужина в другом зале были танцы. Поскольку сборная состояла из мужской и женской частей в примерно равной пропорции, танцевать было с кем. Во время танцев к веселившимся подходили сдержанные люди в штатском и о чём-то с ними заговаривали. Делали записи в книжечках, и переходили к следующим.
Подошли и к деду, и спросили у него: "Нет ли в Вашей жизни каких-то проблем, о которых Вы хотели бы рассказать?" Скорее всего, вопрос был сформулирован в иной стилистике, но Ваш покорный слуга испорчен воспитанием позднейшего времени, и "иную" стилистику достоверно воспроизвести не способен. Однако смысл вопроса был именно таков, как я излагаю. Дед и ответил им, сказав о том, о чём думал всё время: "У меня жена беременна, а нас хозяйка гонит из дома". Люди в штатском задали конкретные вопросы, записали ответы и пошли по залу далее.
Так прошла ночь, и стало светать. По окончании кремлёвского бала дед пошёл домой. Когда же он пришёл к жене, та сообщила ему новость: "Приехали, забрали хозяйку, увезли её".
Более о той женщине будущие дед и бабушка не слышали. Они благополучно прожили в своей комнате вместе с дочерью до шестидесятых годов, когда им предоставили уже отдельную квартиру в каких-то очередных черёмушках.
Мораль сей истории мой ныне покойный знакомый мне не поведал, а сам я её выдумывать не готов. Просто рассказал Вам то, что когда-то слышал.
Кстати: этого деда Вы все видели, хотя и мельком. В те же годы, получив денежный приз за какой-то очередной спортивный выигрыш, дед приобрёл, наверное, у военного, трофейный автомобиль марки "мерседес". Крепкую легковую автомашину предвоенного выпуска. На этой машине он и проездил всю оставшуюся жизнь. Так вот, как сказал мне внук деда, именно этот аппарат снимался в кинофильме "Семнадцать мгновений весны" в роли транспорта штурмбаннфюрера Штирлица. При этом артист Тихонов сидел за рулём лишь на крупных планах. А так дед никому на своей машине ездить не позволял. Поэтому на планах общих за рулём сидит и правит автомобилем наряженный штурмбаннфюрером дед.
Недавно в Москве проходила автомобильная выставка, на которой был, помимо прочего, представлен "мерседес" "штирлицевской" модели. Говорят, что тот самый.
Интересно: а помните ли Вы, как зовут Штирлица? Каково его немецкое имя? Я не помнил, и мне пришлось узнавать. Зовут его Макс Отто.
Этот Макс Отто довольно странный персонаж. У него есть свой дом, коттедж. В доме есть прислуга - юная и привлекательная фройляйн. Но Макс этими данными девушки никак не пользуется. Его брак формальность; с женой они по обоюдному соглашению живут врозь. Молодая женщина, завсегдатай кафе "Олифант", не уродка, пытается ухаживать за ним. Но он не интересуется и ею, даже как партнёром по шахматам. В последней серии, когда Макс Отто покидает Германию, в баре гостиницы его пытается соблазнить подвыпившая женщина. Эта дама не являет собой образец женской привлекательности. Но нам интересно не это, а то, с какими гневом и отвращением Макс Отто её отвергает - хотя технически он делает это вполне интеллигентно.
А далее фон Штирлиц встречается со своим связным, которого играет красивый прибалтийский актёр. Они садятся за столик и начинают смотреть друг на друга с любовью и нежностью. Точно не помню, но, кажется, даже держатся за руки.
При всём этом у Макса Отто "мерседес". Все перечисленные мной подробности не просто есть в фильме; они были сохранены в сценарии после сокращения. Ведь изначально материала было на семнадцать серий. Значит, эта линия была важна для авторов. Они хотели этим что-то сказать.
Возможно, тут нет никаких загадок, и авторам просто нравилось слово "мерседес". Во всяком случае, советскому народу ничто подозрительным не показалось.
В общем-то, оно и верно.
