Дело в следующем. Человеческое познание методически основано на моделировании явлений. Поскольку познанием занимается биологический объект, головной мозг, то в лице человеческого познания перед нами своеобразная разновидность аналогового моделирования, что позволяет говорить о математической точности моделирования, не говоря уж о копировании моделей при их передаче другим лицам, лишь с весьма значительной долей приближения. И тем не менее это оно самое, моделирование. Чтобы понять (или решить, что мы поняли) то или иное явление, нам необходимо построить в своих мозговых структурах более или менее адекватную модель явления, и уже с ней работать. При этом вопросы толкования явлений, то есть передачи представления о явлениях другим людям, полностью и абсолютно построены на передаче представления о моделях. Это относится как к так называемому научному, так и к так называемому ненаучному мышлению. Отметим, что ненаучное мышление пользуется возможностями головного мозга в построении моделей и передаче сведений о таковых даже более охотно, чем научное; научное мышление относится к моделям критически, что налагает определённые ограничения на их создание и использование, ненаучное же пользуется полной свободой фантазии в моделировании несуществующего, чем и живёт.
Важно отметить, что в каждый данный момент времени фактически работающей является та модель, которая пребывает в "активном состоянии", то есть мыслится. Модели, формализованные и вынесенные "на внешние носители", включая других людей, могут быть весьма полезным подспорьем в процессе работы, однако принимать в ней участие непосредственно не могут. Обрабатываться может только тот объём информации и только теми стуктурами, которые непосредственно есть "в голове".
Поскольку человек, каким мы его знаем, формируется и живёт в обществе, одной из важнейших проблем познания является познание общества. Собственно говоря, как уже отмечено до меня, ответ на вопрос креационистов: "Зачем обезьяне ум философа?" лежит именно в этой плоскости; затем, чтобы иметь представление об обществе, которое в силу численности и сложности составляющих его объектов оказывается очень сложным предметом познания. Важность задачи познания общества доказывается размерами головного мозга общественного животного, человека, существенно превышающими потребности, обусловленные борьбой за выживание в дикой природе.
Так вот. Проблема познания человеческого общества при помощи такого инструмента, как головной мозг человека, содержит в себе неразрешимое противоречие, имеющее катастрофические последствия для результатов познания. Задача познания общества является задачей построения модели общества, состоящего из индивидуумов. Решающий данную задачу сначала должен построить модели индивидуумов, а потом из этих моделей - модель взаимоотношений индивидуумов по многочисленным поводам. С методической точки зрения решение задачи познания человеческого общества при помощи головного мозга человека равносильно попытке построения действующей в реальном времени модели сети Интернет при помощи одного компьютера средней производительности. Решение подобной задачи может быть только условным, скажем, можно подвергнуть обсчёту статистические данные о наиболее широких потоках информации. Но построить модель, позволяющую предсказать действия каждого отдельного соединённого с Интернет компьютера в каждый данный момент времени, таким образом невозможно в принципе - так как вычислительная мощность устройства, на котором строится модель, равна лишь средней вычислительной мощности одного устройства их многих, входящих в систему. Для того, чтобы оказаться способным решить хоть какую-то часть задачи, её необходимо упростить на много (десятки) порядков. Что соответствующим образом скажется на качестве решения.
Все попытки познания общества, включая предпринимаемые общественными науками, политическими, социальными теориями и иными средствами моделирования, всегда и без исключения обречены на бесконечную и катастрофическую для качества познания неполноту. Нам необходимо жить с тем, что любое наше представление о важнейшей составляющей нашей среды обитания - человеческом обществе - является лишь ничтожной по сравнению с масштабами явления попыткой путём чрезвычайного и часто совершенно непростительного упрощения выстроить в относительно устойчивую логическую взамосвязь лишь некоторые, как правило статистически значимые, эффекты, проявляемые лишь в строго ограниченной области. Нет и никогда не будет - потому, что не может быть - такой теории общества, которая не была бы чрезвычайно уязвимой вследствие своей крайней ограниченности. Утверждать иное могут лишь мошенники, пытающиеся продать очередное "универсальное средство познания".
Формирование представления об ограниченности собственной способности к познанию есть, на мой взгляд, важный элемент формирования полноценной, критически вооружённой и при этом экономной способности к мышлению. (Помнится, товарищ Кант в своё время тоже на это указывал). Способности человеческого мозга не настолько велики, чтобы было целесообразно растрачивать их на заведомо бесплодные увлечения. К любому явлению, преподнесённому нам, как прорыв в общественных науках или в познании того или иного общественного явления, следует относиться лишь как к мелкому элементу бесконечной мозаики, который может подойти к какому-нибудь месту, а может и никуда не подойти. И даже такое отношение, естественно, возможно лишь после критического осмысления предложенной нам модели.