Я об идее деммереджа имени Сильвио Гёзеля. Идёшь себе, бывает, по Интернету, никого не трогаешь. Ан тут тебе навстречу социалист-оригинал с идеей платных денег. Как будто нынешние, созданные в виде кредита, деньги бесплатные. Идёт социалист, пылит; всё у него хорошо.
Мне подобные вещи кажутся дикостями даже чисто интуитивно. Бороться с экономической эксплуатацией путём порчи денег "на время" это приблизительно то же самое, что бороться за мир, ограничивая срок хранения боеприпасов. Войны не события в пьесах и случаются не из-за того, что у кого-то на стене висит заряженное ружьё. Ограничение срока хранения боеприпасов создаст неудобства, но сути дела не изменит. Причём, что особенно интересно, неудобства будут созданы собственной армии со всеми вытекающими международными последствиями.
С другой стороны, если мы сумеем заинтересовать идеей порчи собственных денег нашего потенциального противника, то польза от этой идеи вполне может быть немалой.
Эксплуатацию создают не деньги, которые есть лишь инструмент, а отношения по поводу производства. Без фундаментального изменения этих отношений устранить эксплуатацию нельзя. Есть социалисты, которые это хорошо понимают. Но делают всё равно не совсем то, что нужно.
Меняя отношения по поводу производства, мы можем менять объективные и субъективные факторы. Объективные факторы это воздействие на систему отношений по поводу производства со стороны материальных условий, в первую очередь уровня развития средств производства. Субъективные факторы касаются вариантов организации производства в рамках заданных объективными факторами параметров. Есть люди, которые, понимая, что основополагающим для прогресса является развитие средств производства, предпочитают изменять производственные отношения. Им это кажется более лёгким и быстрым делом. Они считают, что можно взять материально-производственную базу капитализма и построить на ней иные производственные отношения.
По этому пути пошли создатели Советского строя. С точки зрения прогресса средств производства и его влияния на процесс производства Советский строй реализовывал самые смелые мечты капиталистов о всеобъемлющем обобществлении производства ради максимального углубления разделения труда. Производительные силы при Советском строе развивались полностью в парадигме, ранее заданной капитализмом, который рассматривался как материальная подготовка социализма. Изменение, предложенное Советским строем, заключалось в устранении капиталистов и замене их бюрократией. Считалось, что обезличив эксплуатацию, удастся от неё избавиться. Это примерно, как заменить боль от порки болью от болезни; злого умысла и унижения, вроде бы, нет (если не считать врача садистом и думать, что он тебя на самом деле лечит), но ощущения почему-то примерно те же. С точки зрения создателей и адептов Советского строя благонамеренность бюрократии в заботе о рабочем классе автоматически лишала её статуса эксплуататора. К сожалению, с позиции рабочего производственный процесс при бюрократическим социализме выглядел точно так же, как и при капитализме. Рабочий приходил на завод, которым он сам не распоряжался, делал то, что ему скажут, к продуктам своего труда не имел никакого отношения, их судьбой не распоряжался; получал зарплату, шёл в пивную и, как предполагалось, был доволен и счастлив. Для рабочего производственные отношения при бюрократическом социализме представляли собой ту же куплю-продажу его способности к труду, что и при капитализме.
Советский строй нередко называют государственным капитализмом. Это определение не вполне удачно, поскольку умысел на получение прибыли в виде прибавочной стоимости у советской бюрократии отсутствовал, по крайней мере официально. Но во всём остальном советская бюрократия действовала так же, как действует капиталист, включая исполнение функции предпринимателя. Мысль о том, что приобретая у Форда завод, они вместе с заводом переносят в СССР присущие заводам Форда производственные отношения, не казалась советским руководителям актуальной либо крамольной. Некоторое время фордизм как способ организации труда даже вполне официально считался приемлемым и достойным внимания. Кроме того, есть вопросы о бюрократии как о собственнике государства и о присвоении капиталистическим государством части прибавочной стоимости ради исполнения функции защиты правящего класса. Если развить эти темы, можно получить результаты, приближающие понятие бюрократического социализма к понятию государственного капитализма до сходства до степени смешения. Впрочем, это не является моей сегодняшней задачей. Важно, что что бы не думали об этом интеллектуалы или считающие себя таковыми, с точки зрения рабочего госкап и бюрсоц это практически один и тот же Шалтай-Болтай, только анфас и в профиль.
Создатели Советского строя ориентировались на изменение субъективных факторов при сохранении и даже углублении объективных тенденций. Действуя таким образом, кое-что изменить можно; прежде всего, можно изменить собственное впечатление о происходящем. Личная убеждённость в данном случае играет решающую роль. Создатели советского строя полагали (или утверждали, что полагали), что, в отличие от капиталистов, заботятся не о присвоении прибавочной стоимости, а о благе рабочего класса. Так это было на самом деле или не так, ответить довольно сложно. Вспомним, однако, что священнослужители ряда распространённых религий полагают (или утверждают, что полагают), что на них по самому факту священства лежит Благодать. Проверить это утверждение физическими измерениями сложно. Для нас важно другое. Субъективные перемены могут доставить их авторам и адептам много удовольствия, но всегда следует помнить о том, что материально обусловленные факторы от степени этого удовольствия зависят мало. Как известно, проще всего обмануть самого себя. Людей, избравших простой путь, можно понять. Но когда они вполне ожидаемо зайдут в тупик, это придётся признать.
Изменить отношения по поводу производства может только развитие производительных сил в целом и средств производства в частности. Тот, кто хочет перемен, должен трудиться не в ячейке политической партии, а в научной лаборатории, инженерном центре или команде программистов. На досуге, конечно, можно заняться и политикой в обычном, вульгарном понимании этого слова. Но таковая может восприниматься деятельным человеком лишь как хобби и дополнение, создающее некоторое субъективное приложение к его объективным усилиям.
Простого и не требующего огромного объёма творческого труда пути преобразования социальных отношений нет.